Алая аура протопарторга - Страница 35

– Ну, здравствуй, Панкрат, – сурово молвил он. Потом, не повернув головы, перекатил глаза на Ретивого. – Здравствуй и ты, Аристарх…

– З-з… з-д-д… – очумело уставясь на протопарторга, завел было Панкрат, но слово заклинило – и рука чуть не дернулась по привычке за пистолетом.

Ретивой молчал как пришибленный, хоть и обещал давеча, что в случае чего говорить будет именно он, и за язык его, кстати, тогда никто не тянул!..

– Останови… – сказал протопарторг. Водитель был совсем молод – Африкана, понятно, в глаза никогда не видывал, – тем не менее поспешно сбавил скорость и притер джип к бровке метрах в двадцати от светофора.

– Ну, что ж, Панкрат… – задумчиво рек протопарторг, тряхнув бумагами. – За уголовщину – не похвалю. А вот что подполье сохранил – молодец… – Открыл дверцу, поставил замшевую от пыли босую ногу на вымытый со стиральным порошком асфальт. – В двадцать один ноль-ноль собираемся у тебя в конторе. А документики эти, ты уж не обессудь, я сам Климу занесу – ближе к вечеру… Думаю, потерпит…

Вылез, хлопнул дверцей – и пошел, не обращая внимания на тормозящие с визгом машины. На бедре Панкрата тонюсенько затявкал пейджер. Три восковые фигуры в салоне джипа ожили, шевельнулись. Не спуская безумных глаз с круглой удаляющейся спины Африкана, Панкрат снял с пояса крикливое устройство. Дождавшись, когда спина окончательно скроется из виду, нажал кнопку и, по привычке заикаясь, прочел сообщение:

«Т-тетя п-при смерти. Ж-желательно т-твое п-присутствие в 1-1-16. 4-40. Д-дядя».

Контрразведка наконец-то решила порадовать заказом…

Подполье было поднято на ноги до последнего «херувима» – и через каких-нибудь полчаса Панкрат уже знал все. Доложили ему и про пешее пересечение водного рубежа с домовым на руках, и про утреннее чудо с гирей… Кученог был вне себя.

Да кто он такой, этот Африкан? Ах основатель… Скажите пожалуйста: основатель!.. Основатель чего? Чем были при нем «Красные херувимы»?.. Клубом! Сборищем болтунов!.. А теперь это боевая организация!.. При чем тут Африкан? Пока он там в Лыцке трепал языком в Политбюро и искоренял светофоры, здесь стреляли, взрывали, работали… А теперь – конечно! Явился! На г-гото-венькое…

Мысли сменялись столь стремительно, что Кученог забывал заикаться. Ишь, чудотворец… выискался!.. Нет, ну вообще-то, конечно, чудотворец… Чумахлинку вон перешел по воде, аки посуху… Да, но первое-то, самое первое чудо!.. В камере предварительного заключения! Когда решетки распались, замки отверзлись… Кто это все сотворил? Сам Африкан?.. А вот хренушки! Кученог это все сотворил! Панкрат Кученог!.. Рискуя собой, дядей рискуя, черт побери!..

Панкрат, чуть не плача, метался по офису под понимающим сочувственным взглядом Аристарха Ретивого. Давно пора было вызывать врача и ставить главе подполья укол… Но Аристарх медлил, опасаясь показаться бестактным…

Вождь называется! Бросил организацию на произвол судьбы, то есть на того же Панкрата, а сам сел себе преспокойно в лодку – и на тот берег!.. Вожди так поступают?..

Однако в глубине души Панкрат Кученог прекрасно сознавал всю несправедливость своих упреков. Именно так вожди и поступают… Случая еще не было, чтобы поступили иначе… И чем яростнее порочил он в мыслях Африкана, тем явственней омывал отважное сердце террориста некий холодок. Вряд ли это был страх – скорее совесть. Все-таки протопарторг, что ни говори, сделал для Панкрата немало: подобрал, воспитал, заместителем назначил…

Короче, сложная это ситуация, когда ученик точно знает, что превзошел учителя, а учитель из чистого упрямства не желает признать себя превзойденным…

– Слушай… – покашляв, сказал Ретивой. – А может, нам его… м-м…

Панкрат замер и испепеляюще воззрился на товарища по партии. За долгие годы совместной работы он тоже привык понимать Аристарха с полуслова. Несколько секунд прошло в тяжелейшей внутренней борьбе.

– Н-нет… – бросил наконец Кученог почти без запинки – и Аристарх позволил себе слегка расслабиться. Насколько он знал Панкрата, ответ мог быть каким угодно: от согласия до выстрела в упор…

– Д-д…

– Домового – ищем… – со вздохом сообщил Аристарх. – Причем не мы одни…

– К-к…

– Да и контрразведка тоже…

– Б-б…

– Да и так уже стараемся…

Кученог, недовольный собой, кое-как преодолел косоглазие и взглянул на часы. Пора было ехать принимать заказ…

Звонок не работал, пришлось стучать. Дверь открыл сам подполковник Выверзнев. Хозяина квартиры он, надо полагать, по обыкновению, отправил прогуляться…

– З-з-з… – начал Панкрат.

– Здравствуй-здравствуй… – не дослушав, приветливо отозвался подполковник. – Как жизнь молодая?..

– Х-х…

– Вот и славно, – рассеянно молвил тот. – Ты заходи…

Расположились на кухне. От нервного глаза Панкрата не ускользнуло, что Выверзнев вроде бы немного не в себе. То ли чем-то раздосадован, то ли просто растерян… Впрочем, и сам Панкрат тоже пребывал не в лучшем настроении.

– Предупреждаю сразу: заказ необычный… – нарушил наконец молчание подполковник и нахмурился. – Вчера вечером твой друг и наставник Никодим Людской перешел через кордон. Сегодня он объявился в столице… Да что я, собственно, тебе рассказываю! Ты же сам с ним недавно говорил…

Панкрат сидел неподвижно, как изваяние. Даже левое нижнее веко перестало биться. Ему предлагали устранить Африкана! На секунду перед внутренним взором Панкрата обозначились все благоприятные последствия этой сделки. Он остается главой подполья. И никто не будет мешать ему в борьбе с колдунами дурацким словечком «рано», никто не переподчинит его Лыцку. И малых детей в Баклужино по-прежнему будут пугать Панкратом, а не Африканом…