Алая аура протопарторга - Страница 42

– Не должен, – жестко прервал его Выверзнев. – Теперь уже не должен. Сведения совершенно секретные и сообщить их я тебе имею право только с разрешения Кондратьича. Так что не могу, не проси…

Гробовая тишина в наушнике. Кажется, до генерала наконец дошло, что его все-таки подсидели…

С недоброй ухмылкой Выверзнев отключил сотовик и вошел в подъезд. Незримая война с бывшим участковым вступала в новую фазу…

На промежуточной площадке между вторым и третьим этажами в уголке притулился начекалдыкавшийся бомж. Поравнявшись с пьянчужкой, полковник приостановился и достал сигареты.

– Всем накрыться хвостом… – процедил он, прикуривая. – Быть на местах, носа не высовывать…

Спрятал зажигалку и бодрым пружинистым шагом взбежал по ступеням. В глазах сияли звезды – большие и светлые. Всего два обстоятельства тревожили теперь Николая. Первое – это удивительная сговорчивость Африкана. Как-то уж слишком легко согласился протопарторг изменить место встречи – и вроде бы ничего не заподозрил, что уже само по себе вызывало смутные подозрения. Но это ладно, с этим разберемся. А вот о втором обстоятельстве, честно говоря, даже думать было страшновато. Потому что называлось оно – Ника Невыразинова…

Притушив звезды в глазах и вообще убрав с лица какое-либо подобие знаков различия, Николай Выверзнев с озабоченным хмурым челом (скромный работяга-подполковник) ступил в комнату, где немедленно был исцелован Никой и лишен покупок.

– Я там своим приказал, чтобы не светились… – буркнул он, поворачиваясь к Панкрату. – И ты тоже давай с «херувимами» разберись… А то расхаживают, понимаешь, по тротуару в рясах, в бронежилетах…

Будучи профессионалом, Выверзнев редко опускался до лжи и зачищал концы преимущественно с помощью правды. Кроме того, на улице за ним, разумеется, следили и просто не могли не заметить, что до мини-маркета и обратно он шел, не отнимая трубки от уха.

Квартира звенела Никиным щебетом, с грохотом разъезжалась мебель, дребезжала посуда, над раздвинутым столом парашютно взметнулась скатерть… Подготовка к историческому чаепитию шла полным ходом…

К девяти часам начали собираться встревоженные гости. Все они были знакомы Николаю, поскольку все на него работали. При виде контрразведчика, обомлев, замирали – и, с опаской косясь на главарей, подсаживались к накрытому столу.

– Ну так где он, ваш Африкан?.. – вот уже, наверное, десятый раз капризно вопрошала Ника. – Чай стынет!..

Протопарторг не спешил. Будет печально, если, заподозрив провокацию, он не придет вообще… Подобная мысль, судя по выражению лиц, пугала Панкрата с Аристархом не меньше, чем самого Выверзнева. Страшнее могло быть только одно: Африкан ничего не почуял – и в самом деле скоро явится…

Без пяти девять Кученог, чьи волосы уже не облепляли узкое мятежное чело подобно струйкам смолы, но пушились и кудрявились от чистоты, приказал затворить окна, задернуть шторы и, скособочившись сильнее прежнего, настроил приемник на волну Лыцкого радио.

– …разучиваем цитаты из Святого Писания, – любезно известил прекрасный женский голос. – Итак: «Не любите мира, ни того, что в мире…» Первое соборное послание апостола Иоанна. Записали?.. Отлично! Следующий стих: «Отрясите прах от ног ваших…» Евангелие от Матфея. Записали? Прекрасно!.. «Не сотвори себе кумира!..» Вторая заповедь Моисеева… А теперь все вместе – хором!..

И в динамике запели – стройно, мощно и душевно:

Отречемся от старого мира,

Отрясем его прах с наших ног!

Нам не нужно златого кумира…

Далее в пение мелодично вплелся дверной колокольчик. Это пришел Клим Изузов и с ним кто-то еще – впоследствии оказавшийся Африканом. Никем не узнанный, протопарторг сел прямо напротив Выверзнева и, поскрипывая стулом, осмотрелся. Встретившись взглядом с полковником, подался к нему через стол и дружески полюбопытствовал вполголоса:

– А ты, мил человек, случаем, не из контрразведки?..

– Ну почему же случаем?.. – холодно отозвался тот. – Из контрразведки…

– И в чинах небось?..

– В чинах…

Неузнаваемый протопарторг уважительно кивнул. А может, просто спрятал усмешку, наклонив лицо…

За окном куранты на Ефреме Великом внятно пробили девять, и участники сходки, внезапно прозрев, увидели, что Африкан-то – вот он, уже среди них… Онемели все – даже динамик. Даже Ника! Протопарторг поднялся, кряхтя, и отвесил собранию низкий поклон, что, учитывая его корпуленцию, было не так-то просто сделать.

– Каждому – по потребности… – протяжно молвил он в звонкой предрасстрельной тишине. Собравшиеся шевельнулись – и встали.

– Воистину по потребности… – прошелестело в ответ – испуганно и нестройно.

– Аминь… – с удовлетворением заключил протопарторг и дал знак садиться.

Перед тем как сесть, все перекрестились – в том числе и Выверзнев. Поступок подкупающий, но рискованный: Николай был без бронежилета, зато в пиджаке, заговоренном от клинка и от пули. После крестного знамения чары, ясен хрен, развеялись, и теперь только оставалось надеяться, что ни перестрелки, ни поножовщины сегодня тут не приключится…

– Африкан! – опомнившись, взвизгнула Ника, и Выверзнев зажмурился, не решаясь даже представить, что произойдет дальше. Панкрат с Аристархом, видимо, сделали то же самое.

– А ты разливай, девонька, чай, разливай… – благостно и неторопливо молвил в пятнистой вибрирующей темноте голос Африкана. – А косыночку-то кумачовую – повяжи, повяжи, будь ласкова… Нехорошо распокрытой-то…

Николай сделал над собой усилие и осторожно разъял веки. Увиденное ошеломило. Ника, боязливо глядя на протопарторга, покорно завязывала под подбородком кончики алой косыночки… Выверзнев был не робкого десятка (в контрразведке других не держат), но сейчас ему стало по-настоящему страшно. Лучше, чем кто-либо из присутствующих, он понимал, насколько Африкан опасен. Переход границы по воде, аки посуху, чудо с гирей, первичные половые признаки, выросшие на пятке у незадачливого жулика… Но чтобы вот так – походя, парой небрежных фраз! – усмирить Нику Невыразинову?..