Алая аура протопарторга - Страница 2

Кто такой Янаев, Анчутка не знал, но ему стало настолько страшно, что часть воплей он пропустил. Услышанное чем-то неуловимо напомнило те жуткие надрывные речи, которых он вдоволь наслушался в годы репрессий.

А кот продолжал кликушески: – …Девятнадцатого августа я дважды перебежал дорогу полку КГБ! Рискуя жизнью! Мурка – свидетель! Причем второй раз – в непосредственной близости от гусениц! На меня даже заорали: «Брысь, зараза черная!» А где, позвольте спросить, был в это время Маркиз из двадцать третьей квартиры? Почему он не возвысил свое «мяу» до гневной ноты протеста против неконституционного переворота?..

Да-да, именно так оно все и начиналось…

Рядом с Анчуткой зашумели тяжелые крылья, и он брезгливо приподнял левое веко. В двух шагах от него головастая серая ворона с подозрительно невинным видом выклевывала что-то из травки, причем как бы невзначай подступала все ближе и ближе к трубе, возле которой прикорнул сам Анчутка. Явно пыталась зайти с тыла. Надо полагать, тоже не разобралась и приняла домового за необычно крупного кота. А известно, что нет для вороны доблести выше, чем подкрасться к кошке и клюнуть ее в хвост.

– Пшла!.. – прошипел Анчутка, оскорбленный до глубины души. Он вообще терпеть не мог ворон – за скандальный нрав и склонность к левому экстремизму.

Ворона подскочила от неожиданности и, забив крыльями, с хриплым заполошным карканьем отпрыгнула сразу шага на три. Людских, естественно…

На шоссе перед блокпостом Анчутка выбрался лишь во второй половине дня. Каким образом ему это удалось, он, по правде сказать, и сам не уразумел. Ясно было одно: никакой его леший по бесчисленным мысам, полуостровкам и перешейкам не водил – от лешего скоро не вырвешься.

Где-то за леском натруженно выли турбины. Чувствуя себя в безопасности, американцы разгуливали на пренебрежительно малых высотах. Ладно, пусть их…

А вот кто и впрямь то и дело угрожал Анчутке сверху – так это вороны… Картавая весть о том, что в округе бродит заплутавший домовой, подняла в воздух весь личный состав – штук пять бандформирований во главе с полевыми командирами. Вороны ложились на крыло и с гортанным карканьем по очереди пикировали на цель, причем делали это скорее всего из соображений хулиганских, нежели политических. Откуда им, в самом деле, было знать, какая такая у Анчутки платформа!

Время от времени он останавливался, приседал и, вздув шерстку, вскидывал навстречу воздушной атаке остервенелое личико. Ворона пугалась и, истошно вопя, шарахалась от греха подальше. Пусть даже лишенный колдовских способностей, домовой вполне мог перехватить ее на лету и свернуть поганке шею.

Нет, самих ворон Анчутка не боялся. Он боялся, что орущая и клубящаяся подобно бумажному пеплу стая привлечет к нему излишнее внимание. Погранцам, допустим, домовые и прочая там нечисть – до фени, таможенникам – тем более, а вот мимо острого взора отморозков из миграционного контроля, пожалуй, и не проскочишь…

Перед блокпостом вороны рассеялись, что, однако, нисколько Анчутку не обрадовало. Уж больно поспешно они это сделали. Постанывая от нехороших предчувствий, он с опаской выглянул из-за пригорка.

Странное зрелище представилось ему: оба берега Чумахлинки располагались примерно на одном уровне, и тем не менее все обозримое пространство, принадлежащее Лыцку, было затоплено, съедено водой, в то время как баклужинская территория лежала сухая и теплая. Река разлилась в одну сторону. Удивляться, впрочем, тут было нечему: то, что Баклужино и Лыцк живут по разным календарям, тайной ни для кого не являлось.

Мост через Чумахлинку был уставлен бетонными блоками и снабжен шлагбаумами. По эту сторону похаживали рослые парни в широких брезентовых плащах колоколом и в глубоких касках. Ни лиц, ни рук – одни лишь подбородки наружу. И автоматный ствол из-под полы.

Кроме того, неподалеку от гусеничной бронечасовенки с навершием в виде креста, увенчанного пятиконечной звездой, маячила парочка черных ряс. Худо дело! Безошибочным зрением домового Анчутка ясно различал светлую дымку, окутывающую каждого человека. Он даже знал, что называется она аурой, и неплохо разбирался в ее оттенках… Так вот у этих двоих аура была красного цвета с коричневатым отливом. Попадешься таким в руки – пощады не жди…

Беженец затосковал и с надеждой поднял глаза на противоположный берег. Там за полосатым шлагбаумом вызывающе безмятежно прогуливались молодые люди в голубеньких рубашечках с короткими рукавами, в разномастных брючках, все без оружия. Улыбчиво жмурясь, они подставляли гладкие физии ласковому солнышку и вообще наслаждались жизнью. Конечно, чего им!.. Вон их какие акулы с воздуха охраняют…

Может, дождаться ночи, найти досточку да и переправиться где-нибудь неподалеку?.. Нет, страшно. Вот если бы Анчутка умел летать… Хотя что толку! Редкая птица долетит до середины Чумахлинки – снимут влет. А пули-то наверняка освященные…

По мосту тоже не прошмыгнешь… А под мостом?..

А под мостом запросто мог обитать мостовой. Встреча, конечно, тоже не слишком приятная, но все-таки не леший – в строении ютится, не в буреломе… Кстати, о строениях. Если достичь моста, колдовские способности должны, по идее, к Анчутке вернуться. То есть под полотно он уже поднырнет невидимкой…

Тем временем двое в черных рясах, о чем-то, видать, переговорив, подступили к бронечасовенке и один за другим скрылись в люке. Крышка за ними захлопнулась.

Анчутка выскочил из-за пригорка на обочину, ужаснулся собственной дерзости и галопцем припустился к мосту, пряча личико и стараясь как можно сильнее походить на необычно крупного дымчатого кота с отрубленным хвостом.